Теги записей "семья"

О светском и церковном понимании брака, семейном счастье, кризисе мужского воспитания и многом другом в своей беседе с корреспондентом портала Православие.Ru рассуждает священник Илия Провада, клирик храма Рождества Иоанна Предтечи в Ивановском, отец семерых детей.

Священник Илия Провада

— Отец Илья, наша встреча проходит накануне дня памяти святых Петра и Февронии, покровителей брака, и эта дата в нашей стране отмечается как день любви, семьи и верности. А ведь в России далеко не каждая пара венчана в церкви. Давайте обсудим, какая разница существует между браком светским и церковным.— У светского и церковного брака могут быть разные цели и задачи. В чем-то они могут и соприкасаться, но, бесспорно, существует одно важное отличие.

Церковный брак ставит своей целью научиться любить, в первую очередь.

Церковные представления о нашей жизни таковы: здесь мы воспитываем себя для будущей жизни, и войдет в Царствие Небесное только тот человек, который научился любить. Апостол Павел говорит, что без любви человек может говорить всеми языками — человеческими и даже ангельскими, но речь его будет «медь звенящая или кимвал звучащий» (1Кор.13:1). Т.е. если человек прожил свою жизнь и приобрел все, что только можно, но не научился любить, то считай — жил зря. Поэтому основная задача — научиться любить. И брак в церковном понимании — это идеальная школа любви.

— А что означает выражение «научиться любить»? Ты либо любишь, либо нет.

— Очень важно определиться, что мы вкладываем в понятие «любви». Вот, если устроить опрос «что такое любовь», то мы увидим, что само слово это уже истерлось. Люди забывают о его истинной смысловой нагрузке. Оттого светское и церковное понимание любви могут сильно различаться и даже противоречить друг другу.

— В чем конкретно?

Есть хорошая книжка Клайва Льюиса «Письма Баламута». Там описывается, в частности, как опытный бес учит молодого бесенка людей искушать. В своем письме он рассуждает примерно так: «Как это так: Бог любит человека и при этом оставил ему свободную волю? Я этого не понимаю! Как можно любить и оставлять свободу?! Я ведь тоже люблю человека — по-своему, по-бесовски. По мне любовь — это что такое? Это значит его пожрать! Съесть, чтобы он на весь мир смотрел бы моими глазами. Уничтожить личность».

Вот и получается, что по сути дела житейское понимание любви — часто бесовское. Слышали, как влюбленные иногда признаются друг другу: «Мне с тобою хорошо!», «Я хочу, чтобы ты всегда был со мною». Т.е. люди думают прежде всего о себе, о своих чувствах. Светское понимание любви зачастую бывает потребительским, в нем кроется услаждение самого себя. Человек наслаждается физически и душевно. Но чувства, если не работать над ними и не расти духовно, сходят на нет. И спустя время люди так же искренне говорят: «Мне с тобой плохо. Давай разойдемся…»

Церковное понимание любви — это когда человек «окунается» в другую личность и забывает самого себя. Почему так важно научиться любить? — Потому что в этом состояло грехопадение. Казалось бы, сотворил Бог человека, дал ему все необходимое и только одно требование просил соблюсти. Не принципиально, что именно нельзя было трогать — дерево или же что-то еще. Это было некое испытание, потому что человек был морально нейтральным. Он был свободен, и надо было как-то первый раз этой свободой воспользоваться. И когда человек выбрал свою собственную волю, не посоветовавшись с Господом, он тем самым отделил себя от Бога. Условно говоря, у него произошел своеобразный психологический процесс: он понял, что «вот это — я. Это — мое мнение, мое решение, и вообще, это вот — мое пространство, а что вне этого пространства — это уже не я».

— Наверное, большинство современных людей разделяют такую установку. Разве это не естественно?

Нет, это эгоцентризм, который именно тогда и зародился. И цель нашего пребывания на Земле — выйти за его рамки, потому что когда человек произносит «я», он, по идее, должен подразумевать и Бога, и других «я». Это не значит, что человек полностью растворяет свою личность. Нет. Он может оставаться индивидуальностью, но при этом помнить, что все мы настолько взаимосвязаны друг с другом и, тем более, с Господом, что когда принимаем какие-то решения, то должны принимать во внимание и все, что вокруг нас: и людей, и Бога, и природу. Научиться любить — значит научиться отдавать отчет в том, что рядом всегда есть кто-то абсолютно такой же, как и ты, и который нуждается в том же, в чем и ты. И никогда этого не забывать.

Но сразу и по-настоящему полюбить всё и всех вокруг себя невозможно. И потому человек должен вначале научиться любить кого-то одного. Я считаю, что Господь промыслительно разделил человечество на мужской и женский пол. Люди тянутся друг к другу сначала зачастую на физиологическом уровне, но потом затрагиваются более глубокие пласты отношений — душевные и духовные.

И вот Господь создал семью. И вы — два разных человека — должны научиться друг с другом сосуществовать, впустить в свое личное пространство чужое пространство, чтобы они стали единым целым. И если это получится, вот тогда уже можно будет рассуждать о том, любит ли человек Бога или не любит. Потому что Господь для большинства людей представляется абстракцией: да, Он есть где-то там. А в Евангелии четко сказано: «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Мф.19:19). А людей ближе, чем муж и жена, просто не придумаешь.

— А как же кровные родственники? Родители, дети, братья, сестры?

Церковь знает разные степени родства. Например, у родных братьев степень родства — единичка. Между детьми и родителями степень родства тоже единица, а у мужа и жены — ноль! Так что муж и жена — одна плоть, и их отношения — самые тесные. В церковном понимании брак — школа любви, поэтому если человек эту школу бросает, то тем самым он подписывает себе приговор в том, что несостоятелен, не умеет любить, не готов к Царствию Небесному, раз не научился любить даже одного — не десять, не сто, а и одного не научился любить.

Чаще всего Господь сводит друг с другом людей диаметрально противоположных, словно хочет сказать: «Смотри, вот абсолютно другой человек, у него совсем иной взгляд на мир и на вещи, чем у тебя. Но он тоже имеет право на существование и свое мнение. И с ним тоже можно сосуществовать». Если мы это сможем, то мы станем богаче, мы станем шире своего собственного я, больше, чем свое я.

— Да, есть такое выражение: «противоположности притягиваются». Но, в то же время, всюду говорится, что для создания гармоничного брака у супругов должны быть схожие взгляды на жизнь, единые устои, цели и способы достижения этих целей. Насколько такое утверждение справедливо в отношении церковного брака?

— В этом плане есть вещи принципиальные, а есть второстепенные. Принципиальные — это чтобы религиозные взгляды были едиными. Наиболее ярко это проявится, когда появятся дети, и их надо будет воспитывать в единой системе ценностей. Если у супругов по этому вопросу разные взгляды — возникнут сложности. Когда мама говорит одно, а папа другое, ребенок растет в деструктивной обстановке.

— Давайте исходить из того, что оба супруга — христиане. Браки с людьми другой веры — тема сама по себе очень сложная и глубокая, и мы просто не успеем ее обсудить.

Если религиозная картина мира у супругов общая, то тогда вещи второстепенные можно и потерпеть. Главное, чтобы цели и задачи были общие. Даже если поначалу, предположим, это был чисто светский брак, а впоследствии кто-то из супругов пришел к вере и воцерковился, то как показывает современная практика, если со стороны одного из супругов есть трезвое отношение к вере, вторая «половина» с годами тоже «подтягивается». Потому что христианство, настоящее христианство, — это очень красивый и чистый образ жизни. Около настоящего христианина хочется «погреться», около него хорошо.

Вспомним историю. У первых христиан большинство супружеских пар пребывали в такой ситуации: кто-то из супругов обретал для себя Христа, а кто-то нет. По этому поводу апостол Павел написал, что верующая жена освящает своей жизнью неверующего мужа, а верующий муж — неверующую жену.

Иначе обстоит дело, когда юноша и девушка еще не вступили в брак, а только собираются создать семью, и при этом девушка, например, воцерковленная, а юноша совершенно далек от веры.

— Но вы ведь только что говорили о том, что вторая половинка «подтянется» за верующей.

— Это другая ситуация. Один московский проповедник сказал по этому поводу так: «Если воцерковленная девушка придет к батюшке за советом, выходить ли ей за светского человека, то ей можно ответить, что это — то же самое, что выйти замуж за медведя. Мишку ведь тоже можно как-то приручить и даже заставить кататься на велосипеде. Но в какой-то момент он услышит зов природы и уйдет в лес, а тебя оцарапает».

Как мы уже говорили, у человека невоцерковленного понятия о любви и целях семейной жизни — иное. А если оба супруга — воцерковлены, им будет проще найти общий язык, сохранить семью, чем, к примеру, супругам, живущим мерками светского брака.

— Почему?

— В светской среде основной упор делается на чувства: «Мне нравится», «Мне с тобой хорошо». Сегодня — хорошо, а завтра — плохо, и вот уже человек думает: «Наверное, любовь прошла…» Но ведь чувства — самый примитивный тип взаимоотношений, в то время как у человека существует 3 уровня восприятия всего вокруг — телесный, душевный и духовный.

И вот, когда у людей было много «партнеров» (слово-то какое отвратительное!), когда они пожили половой жизнью до заключения брака, то дар истинной любви пропадает. Так всё на уровне чувственного и телесного и остается. Как искали они эти чувства телесно-душевного комфорта и удовольствия, так и продолжают искать. И кроме этой чувственности уже ничего не ищут, ничего им больше не надо.

— Расскажите, пожалуйста, об остальных уровнях восприятия.

— Душевное восприятие — это когда мы получаем какую-то информацию на ментальном уровне. Никогда не надо путать душевное с духовным.

Духовное восприятие — чисто в религиозных рамках, сквозь призму Евангелия, сквозь призму христианского понимания нашей жизни — что мы готовим себя к жизни вечной.

Если это понимание отсутствует, и человек живет только чувственными или душевными ощущениями, происходит следующее. Все мы ищем какого-то удовольствия от жизни, просто так человеку жить недостаточно. И вот, мы что-то находим и становимся зависимыми от этого. Но когда мы перейдем в мир иной, у нас останется только душа, и какими-то тленными удовольствиями мы уже не сможем насладиться. Представим теперь, что мы стали рабами удовольствий, но у нас нет инструмента, с помощью которого мы могли бы их получить. И душа начинает страдать: страсть есть, но удовлетворить ее мы не можем. С душевным происходит то же самое. Там — за гробом — мы этого тоже лишимся, и останется лишь духовное. А духовное — самое сложное, до него надо суметь подняться, дорасти. И любовь в духовном понимании — совсем не то, что в чувственном. У святого Максима Исповедника есть фраза: «Истинная любовь — это бесстрастие». Ведь если человек относится к чему-либо с элементом страсти, то в этом присутствует его самость, его эгоизм, его гордыня. А истинная любовь бесстрастна.

— Возможно ли вообще обрести счастье в не венчанном, но зарегистрированном в ЗАГСЕ браке?

— Я думаю, можно, в том случае, если супруги придут к христианскому пониманию цели брака. Но опять же, если они придут к этому, то, скорее всего, обвенчаются. Хотя, наверняка, есть исключения, когда люди счастливо прожили лет 40-50, расписавшись лишь в ЗАГСЕ. И будет ошибкой, если кто-то им скажет, что они не венчаны и всю жизнь прожили в блуде. Они честно прожили друг по отношению к другу — не изменяли, детишек нарожали. Я думаю, они все равно будут счастливы.

— Некоторые ученые социологи говорят, что институт семьи себя исчерпал. Как вы прокомментируете это заявление?

Когда разрушается институт семьи, то разрушается самое идеальное средство подготовки человека к будущей жизни, разрушается самая идеальная школа любви. И человек костенеет в своем эгоизме. Как это происходит? — Когда, например, создается брачный контракт, где все настолько жестко регламентировано, что если муж или жена его нарушают, то все вопросы решаются с адвокатом супруга. Люди лукаво переиначивают институт брака в такое состояние, когда можно костенеть в своем эгоизме и при этом сохранять иллюзию семьи.

— А как Вы относитесь в такой позиции: «Надо сначала получить образование». Это отговорка?

— Нет, это нормальная здравая позиция. Но при этом надо помнить: нельзя начинать половую жизнь до свадьбы. Я считаю, что это одна из грубейших ошибок, которые разрушают наше общество. Часто молодые люди просто боятся брать на себя какую-либо ответственность. Сейчас кризис мужественности: из 100 парней, может быть, один будет более-менее хорошим отцом семейства и мужем.

— Почему это происходит?

— Сейчас очень много молодых людей, которые выросли в неполноценных семьях или, например, были у родителей единственным ребенком, или же воспитывались одной матерью, а потому и стереотип жизни у них не мужской. Воспитанный подобным образом молодой человек привык заботиться о своем комфорте и боится принимать решения. Сейчас молодые люди вообще всего сплошь и рядом боятся — создавать семью, рожать детей, — и приводят этому кучу оправданий. Но это все отговорки: человек либо хочет семью и детей, либо нет. Если он хочет, то берет и делает. И все становится проще. Когда у мужчины появляется ребенок, все становится проще.

— Мне видится в этом парадокс.

— Материально становится, конечно же, сложнее, но вот мировозренчески — проще, потому что сразу становится понятно, зачем надо зарабатывать деньги, и что нужно делать в жизни помимо работы. До рождения детей молодой человек может очень долго маяться — искать себя в том, в другом, в третьем. А тут — все. Вот — моя любимая жена, вот — мои любимые дети, и я буду работать, не покладая рук, чтобы моим любимым людям, моей семье было хорошо, уютно, комфортно. Чтобы они были одеты, насыщены, обучены. И у мужчины возникает ощущение полноты жизни.

— У некоторых мужчин полнота жизни возникает уже оттого, что они раз в полгода меняют машину или же ездят в путешествия.

— Это некая иллюзия полноты жизни, которая, кстати, хорошо иллюстрирует разговор о чувственном восприятии жизни. Помнится, Пелевин в одном из своих романов описывал, что когда в 1980-х годах «из-за бугра» привозили кроссовки или джинсы, эйфории хватало на полгода. Сейчас, чтобы испытать подобное, надо купить новый джип. И так все больше и больше: вот уже и в кругосветное путешествие надо. А оно даст ощущение полноты только на время путешествия: как вернулся домой — вновь пустота, надо снова что-то придумывать. Всё как у ребенка: чем больше у него игрушек, тем быстрее они ему надоедают: одной поиграл — выкинул, другой поиграл — выкинул, не интересно. А вот когда у него не десять, не ящик, а одна-две игрушки, тогда он их бережет, долго ими играет, не кидает. Так что если человек бегает от цели к цели, это иллюзия полноты жизни. А семья может дать ощущение полноты жизни раз и навсегда, до конца земных дней.

— Отчего же возникает это ощущение пустоты?

— В первую очередь, это религиозная проблема. Ведь что такое «религия»? Само это слово происходит от латинского «religare», что означает «воссоединять», «восстанавливать». Соответственно, и религия означает восстановление потерянной связи. Что за потерянная связь? Мы уже говорили о том, что когда человек совершил грехопадение, он сам оборвал ту связь, которая соединяла его с Богом. И вот человек всю жизнь мается, стремится — часто неосознанно — что-то изменить в своей жизни. Понимает, что что-то не так, а что изменить, не знает. Живет — словно плывет по течению, пытается получить какие-то удовольствия. Кто-то, чтобы ощутить «полноту» жизни, берет в руки бутылку или наркотики. Кто-то идет по карьерной лестнице, окунается во власть, радуется этой власти, кто-то радуется богатству и потребительству. Но все эти радости преходящие. Потом человек все равно остается у разбитого корыта и понимает — не то!

А религиозный человек через Богооткровенную книгу — Священное Писание — понимает, что произошло и чего он ищет. Не хватает ему связи с Богом. Он ищет, как эту связь восстановить. Вся религия, церковность, христианство — есть восстановление потерянной связи. Мы как эмбрионы, которым перерезали пуповину: еще какое-то время вроде бы живем, но не получаем того, что должны получить, и маемся. А перестанем маяться лишь тогда, когда Господа для себя обретем. Если у любого человека спросить: «Вам хотелось бы жить в любви, мире и добре?», всякий бы ответил: «Конечно же, да!» А посмотрите реальности в лицо: в семье люди ссорятся, не понимают друг друга, друзья ссорятся, родственники подчас так воюют, что по полжизни не поддерживают отношения. А в глобальном плане люди миллионами уничтожают друг друга. И при всем этом каждый хочет жить в любви и мире. А не получается, потому что связь с Богом утрачена.

Или, например, у каждого человека есть ощущение, что он — на самом деле не такой, какой сейчас! «Это сейчас я немножечко плохой, но на самом-то деле я лучше. И когда-нибудь я стану хорошим. Сейчас у меня пока не получается, лишь пока я не соответствую своему собственному “я”». И человек всю жизнь проживает с этим несоответствием.

Или же человек прекрасно осознает, что смертен. Но в глубине души у него живет убежденность: «Я буду всегда». Думаю, если и рьяный атеист не будет себя обманывать, то признает, что даже у него есть четкая убежденность: «Я буду всегда». Все эти противоречия в жизни оттого, что мы эту «пуповину» перерезали, оборвали с Господом связь.

Чтобы все это привести в соответствие, чтобы, наступила, наконец эта полнота жизни, надо соединиться с Богом. Но как? — Научившись любить.

— Как Вы считаете, Адам и Ева могли считаться первой семьей? И как должны были строиться между ними отношения, планировалось ли появление новых людей, детей?

— Я думаю, это тайна Божия. Безусловно, их можно назвать семьей, но не совсем в нашем понимании этого слова. Возможно, у них даже плоть была другая — не такая, как у нас сейчас, потому что все нынешние законы физики — законы падшего мира. Изначально мир должен был жить по-другому. Самый яркий тому пример: не должно было быть смерти. И законы физики в Раю, возможно, были какими-то другими. Не было тления, была, наверное, какая-то другая плоть. Ведь Господь говорит, что каждая душа после воскресения мертвых получит плоть. Но она будет другой — преображенной, иной. И до грехопадения всё было по-иному.

Помните, в книге Бытия описывается, что после грехопадения Адам и Ева увидели, что они наги? Здесь на самом деле очень тонкий психологический момент: «На меня смотрит другой, он меня как-то оценивает, что-то обо мне думает, может, он сейчас посмеется надо мной»… и возникает желание спрятаться. То есть каждый из них осознал: «Вот, есть я, есть мое пространство. А как все остальные на меня смотрят? Я лучше от них закроюсь, оболочкой спрячусь». Так появился эгоцентризм, а отсюда — и гордыня, и тщеславие, и зависть, и зложелательство. И воровство, и убийство.

И Господь, увидев, какая порча закралась в человека, дал оптимальное лекарство, чтобы эту порчу исцелить. Он же не просто так сказал Еве: «В болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт.3:16). Господь дал ей лекарство. Поэтому для женщины спасительно рожать детей, быть в зависимости от мужа, быть покорной ему. И тогда вот эта порча, что есть в ней, изглаждается. Если этого варианта нет (например, иногда женщина чисто физиологически не может иметь детей), то тогда она должна каким-то образом служить людям или обществу. До самопожертвования, чтобы эта жертвенность присутствовала. А для мужчины самая страшная беда — это праздность, поэтому и сказал Господь: «в поте лица твоего будешь есть хлеб» (Быт.3:19). Вот когда мужчина так зарабатывает, он исправляет ту порчу, которая в его природу вкралась. А праздность недопустима для мужчины, отсюда идут все грехи.

— То есть самое главное в нашей жизни — жить ради семьи?

Если человек живет только ради семьи, то рано или поздно он останется у разбитого корыта. Очень важно, чтобы большая часть нашего сердца принадлежала Господу, чтобы мы Его обрели. Тогда баланс будет правильным, и мы все вытянем: и за родителями сможем ухаживать, и все от них претерпим, и с супругом проживем, и там, где надо, смиримся.

Даже если человек одинок, но большая часть его сердца пребывает с Господом, то у него на душе и при термоядерной войне будет радостно. На эту тему есть очень хороший рассказ Тургенева «Живые мощи»: о том, в каких условиях и в каком состоянии человек может жить и при этом быть абсолютно счастливым.

— Есть расхожее выражение: «Любовь с первого взгляда». Иногда люди рассказывают, что, увидев впервые будущего спутника жизни, они сразу же понимали: «Вот она (он)!» Причем, иногда об этом говорят оба супруга. Как по-вашему, стоит ли доверять таким ощущениям? Может быть, Господь так промыслительно озаряет души людей неким откровением?

— Я вижу эту ситуацию немного по-иному. Любовь — это дар Господа. И этот дар нужно заслужить определенной чистотой жизни. Некоторые люди в юности, когда они чисты, могут сразу взять и влюбиться. И они могут назвать это любовью с первого взгляда. Но сама по себе влюбленность — это любовь в зачаточном состоянии. А потом она должна совершенствоваться. И лучше всего, если она будет совершенствоваться в духовном понимании смысла нашей жизни. Тогда семья будет только крепнуть. И отношения между супругами будут переходить в нечто более качественное и глубокое, нежели чувства.

— Как по-вашему, в идеале сколько должно быть в семье детей?

— Не меньше пяти.

— Почему так?

— Потому что это самое идеальное соотношение, когда старший ребенок начинает полноценно ухаживать за младшим. И тогда они растут в более-менее гармоничной ситуации. Один ребенок — это огромнейший труд родителей, двое — то же, трое — просто большой труд.

А вот если детей пятеро, то они уже сами начинают воспитывать друг друга, и родителям надо их немного направлять и помогать. И когда они вырастут, они будут уже более-менее подготовлены к тому, чтобы создать семью и самим стать родителями.

— Почему в наше время у такого большого числа семейных пар нет детей? Причем, иногда это происходит при полном физическом здоровье обоих супругов.

— Я думаю, когда в России не останется ни одного ребенка в детдомах, тогда эта проблема сама собою разрешится. Мне кажется, Господь так промыслительно устраивает, чтобы люди забирали детишек из детдомов. Я по нашему приходу знаю массу случаев, когда люди из детдома брали малыша, не имея возможности родить своего. И Господь тут же им эту возможность посылал, наверное, в подарок за то, что они решились на такой шаг.

— Возможно, людей останавливает то, что детдомовские дети часто происходят из неблагополучных семей, вот и боятся дурной наследственности.

— А вся генетика лечится любовью. Я знаю такие семьи, где все эти неправильности сходят на нет.

— А что для вас семья?

— Семья — идеальнейшее средство не закостенеть в эгоизме, выйти за рамки своего собственного «я», даже немножечко забыть, как меня зовут и какого я года рождения, позабыть о себе. Личность свою никчемную позабыть и посмотреть на других. Идеальнейшее средство. Если бы этого не было в моей жизни, мне, наверное, приходилось бы ежедневно в 2 часа ночи вставать, читать акафисты и сотнями бить поклоны, чтобы как-то справиться со своими страстями, с гордыней своей. А тут… только честно неси этот крест, а все средства уже есть. И подвиги никакие не надо уже совершать. Просто смиренно неси этот крест и в голову даже не бери, что его можно с себя сбросить. И все будет нормально.

— Сколько у вас детей?

Семеро. Так получилось. Изначально не было об этом никакого замысла.

Это как если бы захотели мы после весны, когда снег сошел, искупаться, и пришли на водоем. Солнышко вроде греет. Ногу обмакнули — ледяная! И думаем: может быть, сейчас лучше одеться и уйти, а искупаться… потом, когда-нибудь. И вдруг решаем: «А, ладно», — и прыгаем. А когда прыгнули, то уже и ничего вроде, и поплыли…

Лично от себя я всем молодым людям желаю такой решимости, потому что мужчина раскрывается, когда берет на себя ответственность, когда он становится спиною для кого-то, защитой. Позор мужчинке, если он живет только ради себя, это уничтожение всей мужественности, которая только существует.

— Вы рано женились?

— В 18.

— Любовь с первого взгляда?

— Нет, я не скажу, что это так. Отношения были достаточно осмысленными. Конечно, сейчас они стали еще более осмысленными, но я был бы уже более придирчив до неправильности. В молодости, конечно, проще ужиться. Я понял, что с этим человеком могу создать семью, вырастить детей.

Но я хочу сказать, что если бы мы оба не были воцерковленными людьми на момент встречи, то, думаю, давно бы расстались.

— И как же удалось сохранить крепкую семью?

— Очень важное правило для семейной жизни, один из главных ее «технических принципов», я прочитал в дневнике Чехова. Он повторил эту мысль дважды: «Самое главное, самое главное — не унижай своего близкого. Лучше сказать: “Ангел мой!”, а не “Дурак”!»